[wulfie]

UPD: продолжение в комментариях.

потому что все любят Шпротти и Кирка. И потому что это было прекрасно, хоть я и не люблю эту реалию, но сюжет был очень вкусным и веселым)
Kirk Stoker & Goldie Sprott

— Кошек любишь?
— Ну, в общем, да. Я люблю кошек.
— Бедрышко или грудку?



Мистик. Город скучный и обычный, ничего особенного и примечательного здесь не происходит, хотя если верить надежным источником все таки здесь было что-то , когда-то , но те времена давно канули в небытие, а жаль. Потому что все остальные дни Шпрот прибывала в таком состоянии как хандра. Ничего не хочется, ничего не интересно и даже пойти по охотится и подпитать свой вампирский организм просто лень. В такое время просто хочется валятся на диване, чертить странные рифмы в своей книге для записей. И если бы это было возможно, то наверное она бы попивала вино. Но в нынешней ее форме вкус этого прекрасного напитка был ей противен. Хандра принимает необратимые формы, если с ней не бороться. А сейчас Голди меньше всего хотела этаких необратимых форм. Так что предприняв некоторые усилия она сползла с дивана, привела себя в божеский вид. Значение божеский вид было весьма занимательным в итоге. В этой самой новой моде она не так уж все и любила. Короткие кофты открывающие поясницу, джинсы виляющие где-то на бедрах. Для нее все это было слишком дерзко и совсем не вписывалось в ее гардероб. Так что выбор ее одежды был в каком то смысле своеобразен. Брюки с повышенной талией, кофта, чьи рукава были довольно широки, напоминавшая рубаху, что носили обычно корсары пожалуй, небольшая такая стилизация в бежевой вариации, поверх всего это она накинула плащ и , конечно, же одела свою любимую шляпку, с которой не расставалась с самой ее покупки, слишком уж она ей приглянулась. Это былатак называемая шляпка Борсалино , на которой было прикреплено ко всему прочему фазанье перо. Собственно говоря из толпы обычных жителей Мистик Голди ощутимо отличалось. Однако ее не особенно это пугало, ей всегда нравилось выделятся из толпы и быть кем-то другим, совсем не походить на других. А направится избавляться от хандры она могла лишь в одно место , которое считала приличным в этом городе . ( хотя и не была там) Карточный клуб с оптимистичным названием «Светлячок» , дали ему видимо такое название, потому как приличное количество граждан прилетали сюда именно как светлячки и просаживали тут свои деньги. Потому что заняться было более нечем. Либо напиться, либо спустить деньги. Первого она не могла позволить себе позволить по ряду причин, а вот второе было дело , которое было ей по душе. Во- первых Голди обожала мужские компании, во- вторых она обожала играть в карты, а в частности в преферанс. Какое-то время Шпрот частенько играла в королевский покер, однако преуспев в этом деле слишком уж она зареклась больше не садиться за стол где играют в эту чертовски увлекательную игру. Потому как не успев сесть за стол женщина уже знала какая у кого карта и у кого преимущество, а так же как переманить подружку фортуну к себе, если у тебя даже не было шансов. С таким раскладом согласитесь , интерес к игре был навсегда покинут. Так что она перекинулось на что-то более сложное и интересное. Итак тот самый карточный клуб ей удалось найти без труда, маленький городишка что уж там. Она быстро юркнула в дверь. Охранник стоявший на входе на секунду сделал удивленный вид, потому как на входе стояла тяжеленная дубовая дверь, а Голди такая маленькая и хрупка без особого труда толкнула ее и вошла внутрь, излишки вампирятника. Мужчина уже хотел ее притормозить , но когда их глаза встретились и он замер. На него подействовал гипноз. Шпрот улыбнулось своей обычной, довольной, открытой улыбкой и хлопнула несколько раз по его груди.
- Так то лучше.- Видимо тут так же как и везде существовало негласное правило- никаких женщин. В картах, так же как и на корабле они приносят беду. Однако сидящие с Голди об этом почти всегда забывали , потому как она доказывала как всегда всем своим видом и поведением, что женщины – это, отнюдь, не чума , которую нужно боятся. Скидывает пальто и кидает его в сторону мимо проходящего официанта. Этот ее жест встречается недоумением, но ей в сущности все равно. Шпрот хочет играть, а значит она получит это . Несмотря на то , что почти сотня мужчин откровенно на нее пялятся в данный момент и отвлекаются от игры.
– Мальчики, играйте я вас не потревожу.- Она быстро семенит , к столу , где как раз начинается партия преферанса. Три человека, а она как раз третья, все складывает очень даже хорошо. Все за столом явно заядлые игроки. Сначала они встречают ее не так уж радушно , но потом понимают ,что это лучше вариант из двух. Либо она, либо отсутствие четвертого человека вовсе. Все здесь больше предпочитают покер. Делаются определенные ставки. Начинают с немногого. Раздаются карты. На секунду взгляд Голди останавливается сначала на картах, а потом переводится на кольцо. Ночь будет длинной, а игра закончится лишь по утру.


А он все еще читает лекции в педунивере, а в свободное время детективы переводит? Ну типа: «Я мстю, и мстя моя страшна! – сказал мистер Гадкинс, закладывая бомбу в детский горшок».


С самого утра у меня было совершенно отвратительно настроение, до того скверное, что даже имея в наличии магический перстенек, я не решился покинуть пределы моего скромного убежища. Начнем с того, что на меня напала тоска по классике. Перечитывая недавно бессмертное произведение Брема Стокера, я сокрушался на тему того, как нынче измельчала вся наша раса и, поедая попкорн, плакал на просмотре Сумерек, отрыв в вещах, оставленных у меня Одри, это устрашающее ДВД. Я знаю, она специально подкинула мне это ядовитую видеозапись, потому что знала, что в таком настроении я смотрю абсолютно все. После получаса лицезрение сего убого произведения явно недалекой женщины, я почувствовал себя и всю свою нацию настолько оскорбленной, что отправился досматривать его в свой гроб. Нет, действительно, у меня дома посередине комнаты стоял хорошенький блестящий гроб с шелковой обивкой, в котором я отдыхал положенное мне время и предавался лирическим настроениям. В конце концов, я вампир, и пусть никто из нас в действительно не проводит там целые дни, я не мог отказать себе в подобном удовольствии. Если бы я мог заснуть, то заснул бы, а так мне просто порядком наскучила царящая на экране тягомотина, и я отключил его. Хотя больше всего хотелось бы вырезать себе глаза или найти эту полоумную идиотку Стефани Маер и показать ей настоящих вампиров, которые не пользуются блеском для тела, прежде чем выйти на солнце. Полежав еще немного с просто закрытыми глазами, я понял, что не могу больше и секунды провести без движения, поэтому сначала сел, а затем еще, подпрыгнув, встал на корточки, прямо на дне моего чудесного гробика. Это немного растрясло меня, но в целом нисколько не улучшила положение, поэтому мне пришлось принять трудное решение о том, чтобы выбраться наконец из квартиры и отправиться погулять. Мне совсем не нравился Мистик, он казался мне скучным, если бы ни некоторые его представители, которые подпитывали меня, нет, не своей кровью, а интересными жизненными историями и характерными особенностями, так интересующими меня. Но сейчас у меня не было желания писать. Моя муза собрала свои вещи и ушла от меня, обозвав притом импотентом, неспособным удовлетворить даже ее крошечные фейские запросы. Мне оставалось только кусать локти, дымить сигаретой и надеяться, что в скором времени она передумает, и лодка нашей любви снова поднимет паруса в открытом синем море. А пока мне нужно было занять себя чем-нибудь, и я решил отправиться в «Светлячок», любимо заведение картежников, где, собственно, и делал свой основной капитал, не имея возможности стать, особенно популярным писателем на долгое время. Единственным минусом закрытого паба, на мой взгляд, было то, что туда не пускали женщин, а огромное количество потных, пьющих мужиков, не могло долго удовлетворять мой взор, привыкший лицезреть нечто более приятное и красивое. И все же я привык общаться в тех кругах и не испытывал никакого неудобства или смущения, когда обдуривал всех этих «картежников». Азартные игры никогда до добра не доводят, особенно если ты действительно обожаешь их. Я вот не был пристрастен, хотя мне везло, и порой даже я увлекался и прогорал, но это случалось не достаточно часто для того, чтобы я вошел в группу риска существ, болеющих карточной болезнью. Наскоро собравшись, а непосредственно просто запахнув куртку и влезая в ботинки с каучуковой подошвой, я поспешил на улицу, надеясь, что хотя бы осенний ветер немного взбодрит меня. Оказалось не то, чтобы все так, как я полагал, но хотя бы вывески на меня больше не падали, да и делать их сейчас стали из простого пластика, в лучшем случае. Быстрым шагом, поправляя на ходу очки, я уверенно прошел знакомыми улицами, свернул в переулок и сбежал по лестнице в маленький подвальчик, расположенный в тупике одного из домов. Подмигнув охраннику, который уже достаточно хорошо меня знал, я даже не заметил сперва, что сегодня он выглядел несколько иначе. Менее строго, что ли. Точно влюбился, толи Геннадий Петрович Малахов перестарался над его лечением. Как бы то ни было, тогда я не обратил на это внимание и в благодушном настроении отворил дубовую дверь и вошел в пропахнувшую табачным дымом комнату. Я еще точно не знал, хочу ли я сыграть и если да, то во что конкретно, поэтому первым делом решил направиться в сторону бара, чтобы подкрепить свое состояние алкоголем. Заказав себе худо-бедно приличного эля, залежавшегося в подвале, действуя по методу Оби-Вана Кеноби «вы дадите мне выпить», я схватил кружку и поспешно ретировался, ляпнув напоследок нечто вроде «вы раньше никогда не видели этих дроидов». Прохаживаясь мимо столов, я все еще продолжал выбирать себе надлежащую компанию и игру, когда вдруг заметил нечто, что совсем не вписывалось в столь колоритную обстановку. Сначала я увидел копну светлых волос, уложенных аккуратными завитками, а когда подошел поближе, чтобы присмотреться, то увидел хрупкую молодую девушку, сидящую за столом в окружении мужчин, пребывающих в далеко не самом трезвом их состоянии. Я не мог сперва разглядеть ее лица, но уже тогда меня поразило то, что вопреки обыкновению она не была подружкой какого-то завсегдатая клуба, она играла, она пришла сюда играть. Все это время она сидела спиной ко мне, но в какой-то момент повернула голову, чтобы что-то сказать стоящему рядом молодому человеку и тогда я смог разглядеть ее лицо. В этот же самый момент меня точно окатило ледяной водой, и несколько мгновений я стоял на одном месте, как чокнутый, ударенный молнией, что при моей сегодняшней прическе казалось очень правдоподобным. Мои глаза пожирали взглядом тоненькую шейку, виднеющуюся из-за светлых локонов, но мысли мои явно были не о еде. Лишь через несколько секунд ко мне вернулась способность двигаться, и я двинулся в сторону стола, следя за тем, чтобы моя привычная вальяжная походка не спотыкалась об заполнявшие меня сейчас эмоции. Поравнявшись с ней, я даже не посмотрел на нее, а направился к Родерику Флеммингу, местному дантисту, которого знал достаточно неплохо. Мельком глянув на положение в игре, я шепнул ему пару слов на ухо, а затем бросил взгляд в сторону сидящей уже практически напротив меня Голди Шпортт. Она заметила меня и, бесспорно, узнала. Несколько мгновений мы неотрывно смотрели друг на друга в повисшей, казалось бы, тишине, точно все здесь присутствующие почувствовали напряжение, заискрившееся в воздухе. В какой-то момент молчаливая дуэль заставила мои глаза побагроветь, и тогда она вдруг резко опустила глаза, и как ни в чем не бывало, продолжила игру. Тогда же я снова услышал голоса, почувствовал запах смога - реальность обрушилась на меня с новой силой, но напряжение не ослабло. Что ж, она была как всегда красноречива и мне не оставалось ничего, как только принять правила игры.
- С каких это пор, доступ в наш клуб получила женщина? – я сказал достаточно громко, чтобы меня услышали все, в том числе и Голди. - Осторожнее, господа, это только начало. Следом за одной женщиной всегда приходят другие и очень скоро это место превратиться в какой-нибудь кружок домохозяек – улыбнувшись собственным словам, я услышал смешки, которые были вызваны ими и отхлебнул немного эля, отведя взгляд от единственной сидящей здесь девушки, точно рассуждая об этом просто так.

-Но гляделками ведь все не ограничится , Госпожа Ягг?
-Под гляделками ты подразумеваешь то самое старомодное состязание , кто кого переглядит?
- Да!
-Думаю , нет . Но магический круг стоит очертить. Мы же не хотим чтобы пострадали невинные люди.


Карты , деньги , два ствола. Из всего вышеперечисленного у Шпрот были только карты и деньги, никаких там стволов не было и в помине. Она стреляла не так уж хорошо, отдача от тех пистолетов, что она пребывала в последний раз была слишком сильна, так что продолжать свое дальнейшее обучение Голди не решалась до сегодняшнего дня. Но вместо двух стволов у нее были два клыка, которые настолько же стремительны, может быть даже чуть быстрее, все таки все зависело в первую очередь от ситуации. А ситуация ,если бы она подобающей, решилась бы очень быстро – пара трупов как максимум и все, ну или один. Шпрот не была такой кровожадной, как остальные ее сородичи. Ее создатель научил ее всему , что знает и не забыл упомянуть о сохранении своей человечной сущности, хотя стоит заметить, что этот добрый малый не стал навязывать свои теории и предпочтения, Голди прислушивалась к его советам и не прогадала. Нет, она не поддерживала свою жизнь с помощью охоты на ланей, оленей крыс и прочих, был совсем иной способ поддержания своего существования не отказываясь от людской диеты. Он был прост- не увлекайся. Когда Голди была голода она выходила на улицу шла в самые немноголюдные кварталы и кусала какого-нибудь самого незаурядного гражданина. Выпивала совсем немного , для того чтобы человек оставался жив, а потом уходила с места преступления. Не слишком кровожадно, но жить можно. А теперь она не ела почти два дня, но ее пока что не слишком мучил голод, вернее сказать эта была не первая задача, которую она стремилась удовлетворить. Сейчас Шпрот была всецело просвещенна игре. Все таки это не пьяница, а уж тем более не мафия , в которой карту требуется запихнуть куда по дальше чтобы сосед, сидящий рядом, не увидел кто ты. А то не дай бог вот так кто увидит и все : интерес к игре потерян. Печально , но факт. Буби , пики, дамы , валеты , короли ,шестерки. Каждый из игроков каждый раз тянул время, ходил расчетливо , обдумывая все последующие варианты. Преферанс не требует быстрой игры, он требует расчетливости и четкости .
Шпрот все цело увлечена игрой, погружена в нее и не замечает ничего кроме игрального стола и людей, что играют с ней. Кажется, ей удалось найти то место, где она распрощалась с хандрой. И тут случилось самое неожиданное к одному из игроков подходит незнакомец и начинает нашептывать ему . Шпрот еще бы долго смотрела на карты, потом стол, но тут она что-то почувствовала. Глаза ее поднялись и тут же остановились . Кирк . С ним она виделись в последний раз лет 20-30 назад , тогда она нашла его и высказала все, что думала в весьма открытой и яростной форме. Эту яростную форму можно считать в погроме одой гостиницы, которая уже потом наверное закрылась и более не принимала посетителей. Одного китайского магазинчика , где торговали чаем. И еще мелких несколько мелких заведений, названии которых она во все не запомнила. Ну что делать если перенести на его шкуру все , что она пережила оказалось не так то просто, да и потом беготня на высокой скорости и кидание разнообразными предметами не проходит даром, остается маленький ущерб, либо же не остается ничего. В их случае камня на камне так и вовсе не осталось в радиусе 500 метров. А теперь они снова встретились. Злая шутка судьбы или нечто большее ? В прошлый раз Голди ушла лишь по одной причине, потому что просто устала гонятся за ним по городу, нужен был таймаут. И он у них был, ну а сейчас этот таймаут по видимости закончился. Она прикусила нижнюю губу посмотрела на Стокера, потом на карты. В первые минуты Шпрот просто старалась не замечать его , даже после таких фееричных их взглядов друг на друга. И даже условием того, что он подсказывал ее сопернику, что ее ужасно раздражало . И наконец финиш. Последняя точка кипения, слова Стокера разожгли в ней огонь, который просто так не тушится. ( В этой ситуации лучше было бы употребить другое слово, потому как огня Шпрот боялась ужасно , но автор решил немного попугать героиню и на таком уровне) Итак ей ничего не осталось как подхватить первое, что попалось в руки, а именно две открытые совершенно новые колоды карт и просто театрально, как фокусник кинуть прямо ему в лицо. Должного эффекта этого не произвело , получилось нечто вроде картежного конфетти.
- С клубом домохозяек в этой дыре стало бы веселее и многие перестали бы нести чушь прямо в лицо , а так же некоторые научилась бы бегать намного быстрее чем раньше. –Это была явная угроза и единственная , что пришла ей на ум. Кирк выбил все ее остроумие напрочь да еще и сбил ее с хода игры.

- Я обидел ту, которую любил...
- Кого? Голди?
- Нет, блин, панду!
- Ну а я тебе о чем!
- Никогда не зли панду


Она, конечно, имела права злиться на меня. Я не был хорошим другом, когда гнал свою лошадь прочь из города в сторону Бата, не дожидаясь похорон. Но у меня были свои оправдания, которые она даже не захотела слушать, утверждая, что более весомые аргументы, в любом случае, окажутся на стороне твердого мнения о том, что я трусливый волчонок, не знающий родной стаи. И если я и мог признаться (правда, только себе, да и то в тихом уголке собственного гробика, когда никого нет в квартире), что я действительно струсил тогда, то упрекать меня в том, что я не любил их, было бы кощунством. Ну, подумаешь, мы немного повздорили с Тинли перед моим уходом, и он обжег меня. Неужели так сложно понять, что именно это и мучило меня все эти годы, мешая вернуться обратно. К тому же, не мог же я угадать, что Голди вдруг удастся магическим образом спастись из пожара, и что ее найдет на улице какой-то старый хрыч вампир и додумается обратить. Иногда мне кажется, что она хотела бы, чтобы это был я, а иногда я сам хочу этого. Но прошлого не изменишь, сколько стульев не брось мне в голову, только вот Шпротти была не из тех, кто быстро остывает, если уж вспыхнет один раз. Она могла быть очень злопамятной, как кошка, которая до конца жизни будет помнить человека, хоть раз занесшего на нее руку, и люто ненавидеть его. Не помню точного момента, когда наши отношения изменились, ведь лишь двадцать лет назад, я вспоминал ее с умилением. Она научила меня писать и читать, она сделала меня более-менее образованным, привила любовь к литературе. Наверное, она ненавидит меня за тот злополучный томик Нортенгерского Аббатства с автографом Джейн Остин, который я продал на аукционе в ту же секунду, когда понял, что это будет хоть сколько-то стоить. Конечно, она не знала об этом до нашей первой встречи, но я имел глупость ляпнуть это вслух, пока увертывался от летящих в меня кресел аудитории, в котором проходила конференция по вампирологии. Она металась там, среди всех этих безумных поклонников Баффи и швырялась в меня всем, что попадалось ей в руки. Она обвиняла меня в то, что я только и сделал, что стащил все уцелевшие вещи и смысля из города. Ну, я и не выдержал, заявив, что если он так переживает из-за своей дурацкой книжки, то я уже давно загнал ее какому-то типу тысяч за двести долларов. Признаюсь, мне стоило сделать невинные глаза и утверждать, что я сделал это ради сентиментальности, решив сохранить себе хоть что-то на память о ней, но я был уже слишком зол и не представлял, как сильно она взбеситься от этих моих слов. Да, пожалуй, мне следует признать, что у Голди были все основание ненавидеть меня, но я все равно не мог оправдать ее поведения, ведь считал себя буквальной обояшкой, на которого невозможно было долго сердиться. Но Шпротти злилась, сильно злилась и на этот раз в меня полетела стопка карт, которые она держала в руках. Это довольно красноречиво означило то, что игра закончилась. Все взгляды устремились в нашу сторону, а я только снял застрявшую в воротнике карту и аккуратно положил ее на стол, занимая четвертый, свободный стул. Как вы могли догадаться я сел далеко не играть, я сел только лишь для того, чтобы принять самую раскованную и уверенную позу, какую только мог. Закинул ногу на ногу и откинулся назад, немного сползая по спинке, довольно удобно устраиваясь на сидении. Затем вытащил пачку сигарет, вынул одну, а остальное небрежно бросил на стол. Все это старался делать как можно более спокойно, чтобы сильнее разозлить Голди.
- О да, тогда мы все станем нести чушь за глаза, перемывая косточки всем своим знакомым, как любит делать наша прекрасная, но недалекая половина. – я прикурил сигарету и сделал затяжку, выдыхая в воздух клуб дыма, на половину состоящего из того самого никотина, которым я травил собственный, мертвый организм. Мои слова между тем снова вызвали понимающие улыбки, ведь я по-прежнему скорее общался непосредственно с публикой вокруг, чем с Голди. И все же мне пришлось повернуться к ней, когда я решил ответить на ее второй выпад. Тогда, я посмотрел ей прямо в глаза, снова ощущая лишь вакуум вокруг и наэлектризованную нить чистой энергии, протянутую между нами. И лишь секунду спустя заговорил:
- Этот кое-кто счастливчик, если девушки за ним бегают с таким поразительным упорством. Хотя, следует признать, внимание некоторых особ бывает иногда назойливым, но кто мы без наших маленьких пылких поклонниц? Жизнь была бы в сто раз скучнее.
Я снова отвел глаза в конце, ухмыляясь себе и своим мыслям, и снова сделал глоток, по-прежнему сжимая в одной руке дымящуюся сигарету.

— Что означают все эти символы?
— Содоми нон сапиенс, — пробормотал себе под нос Альберт.
— А это что значит?
— Значит, если я хоть что-нибудь понимаю, то я педераст.




Он заблуждался, в конце туннеля все-таки был свет. И его источником являлся огнемет.


Если бы они не были в общественном месте, такое как «Светлячок» то, Голди бы уже давно надвинула свою чудную шляпку на лоб скрестила руки перед собой, закинула ноги на стол и сидела в такой позе еще наверное долго. Хотя если сравнивать с теми далекими разами, когда она проделывала это будучи в их малоизвестной общей «семейной» квартире продержатся ей удавалось не так то долго . Стол испод ее ног резко убирался , а бывало и вместе стулом, сразу так . Она теряла равновесие, почти уже падала, но тут ее подхватывали , закидывали, как какой-то ковер на спину и несли куда-то . Обычно это было в направлении кровати, потому как это было единственное место в квартире , где ее могли кинуть и не переломать кости. Конечно же при всем этом действии Шпрот выдавала тысячу слов в минуту, а потом когда ее приземляли с плеча на мягкую постель весь ее гнев испарялся куда-то и она заливалась громким смехом. На Кирка было невозможно обижаться по ряду причин : на его грустную мордашку невозможно смотреть без слез в глазах и если ты на него обижаешься он просто таки проест тебе мозг, добившись в итоге перемирия. Таков был Стокер и врядли кто мог его исправить. И все же сейчас Голди все еще дулась на него дулась по причине и без нее, ища какие-то причины в далеком прошлом , либо же ища их в каждом его движении и взгляде. Странная ситуация , которая длилась уже больше века. Им бы уже давно следовало примерится , схватится за друг друга и не отпускать, но вместо этого они бегали друг от друга, сталкивались, расходились и превращались в злых панд, которые если ты не съешь волшебный сырок просто надают тебе по мордасам, или же оставят тебя без всего по радиусу нескольких метров. Нет , друг другу как правило они не портили жизнь. Это скорее получалось не умышлено, всего то на словах. Например в прошлый раз это была новость про книжку Джэйн Остин, которая была продана на каком-то из аукционов.А ей всегда казалось, что он перелистывает ее и вспоминает о тех счастливых временах, которые теперь были уже так далеко. Голди , казалось, что он делает так , потому что сама она пролистывала свою записную книжечку, где было написано многое рукою друзей, стихи, какие-то шутки, просто заметки. Именно поэтому ее взбесил тот , факт что Кирк просто бездумно продал эту книжонку. Для нее это было на равне пропуска похорон. Когда чудо расчудесное начало вальяжно скидывать с себя карты Голди почти улыбнулась, но в самый ответственный момент все же вспомнила , что нужно принять серьезный вид. Со стороны это все было больше похоже на нервный тик, чем на подобие « я хочу взять себя в руки». Все выходило у нее сейчас слишком … От этого факта ко всему прочему Шпрот начинала потихоньку злится еще на себя, что совсем не облегчало ситуацию, а как раз наоборот усугубляла. Медленные расчетливые движение Кирка будто говорили : « Спокойствие – только спокойствие!». Но какое тут могло быть спокойствие, когда вечер был испорчен, а игра так и не могла быть доиграна. Но все же внушению на какой-то момент она подчинилась и просто молча наблюдала за его действиями. Сигареты, Шпрот и правда не знала, что вампиры курят. Чего только нового не узнаешь при встрече со Стокером ужасным. Руки ее опустились на стол, хоть ей и удавалось держать себя под контролем , но ногти предательски впились в стол и начертили там несколько линий, глубоких линий. Как минимум пол сотни глаз просто откровенно пялились на нее и раздражало это еще больше, больше слов самого ее собеседника. Мужское мнение , Голди всегда боролась с ним, доказывая , что они не правы, но сейчас, сейчас ней не хотелось ничего доказывать и на это было масса причин. Одна из первых бал та , что это их было лично е дело с Кирком и ни чье либо другое. Бокал вина другого игрока там удачно стоял пряма подле ее руки, если бы схватила бы не много крепче, бокал бы разлетелся на мелкие кусочки раньше времени, а так получилось как надо. Красное вино попало точно в лицо, и на одежду. -Мне страшно!- Это звучало довольно убедительно из ее уст и с ее интонацией, Шпрот была великолепной актрисой . – Мне страшно …жалко…- Она кинула бокал куда-то в бок, он пролетел несколько метров и угодил какому –то мужчине в затылок, и он моментально вырубился. Ей ничего не оставалось как просто встать со стула и готовится идти к выходу пожелав собравшимся удачной игры.

— У тебя армейский браунинг М-1 в кармане или ты просто рад меня видеть?
— И то и другое вместе.


Если бы Брем Стокер был женщиной и вышел за Терри Пратчета, то родился бы тот самый скверный тип, что решил написать историю наших отношений с Голди. Они действительно были похожи на чей-то нелепый сюжет, созданный с целью повеселить читающую публику, но даже я не додумался бы сочинить такое. Тут были замешанные какие-то темные иррациональные и неадекватные силы, еще более безумные, чем очкарик-вампир, рассуждающий о научной версии происхождения вампиризма, ваш покорный слуга. Не хотелось бы говорить прямых комплиментов моей бессмертной подруге, но у меня не хватило бы мозгов придумать ее. Иногда мне казалось, что именно она придумала меня, просто потому, что ей стало скучно, ведь по сути именно я был плодом ее воображения. До встречи с Голди я был безграмотным оборванцем, который разговаривал до того вульгарно, точно пьяный матрос, да притом еще не умел читать и писать. Кем бы я был сейчас, если бы она не научила меня всему? Смог бы я стать писателем, смог бы я вообще быть кем-то, выращенный улицей? Скорей всего я бы подох где-нибудь на улице, но ее отец заметил меня, а потом и она сама серьезно взялась за воспитание дикого волчонка, каким я был первые годы своей жизни. Нет, это не комплимент, это констатация факта и я отказываюсь говорить что-либо еще. Я смотрю на нее озорным взглядом и даже не верю в то, что оба мы не живые. Никто не верил, что я уже двести лет как мертвец. Слишком живой. Слишком яркие смешинки блестели в глубине зеленых глаз, которые иногда предавали меня и серели. Ее глаза мне нравились больше потому, что они были голубыми и, к тому же, верными своему цвету, за исключением, конечно, тех моментов, когда в ней просыпалась жажда крови. Так как сейчас. Кажется, вампиры пьют человеческую кровь, а не кровь себе подобных, но мне казалось, что сейчас она не прочь попробовать мою. И мне это понравилось. Я давно замечал, что сам смотрю на нее так же. Этакая смесь ненависти, странной нежности, но притом поистине животной жестокостью и любовью. Только мы умели совмещать все эти вещи, и нигде больше я не встречал подобного, но, вопреки обыкновению, я и не думал вписывать это в один из своих рассказов. Это было что-то личное. Персональное. Оно должно было остаться только нашим, все это чувство и все эти взгляды, улыбки. Да, я видел, как дрогнул уголок ее губ и то, как она сдержала этот порыв. От этого я заулыбался сильнее, но попытался скрыть причину тому. В новый момент она уже снова выглядела сурово, а эта ее микро-мимика вполне сошла за что-то нервное. «Интересно, она тоже спит в гробу?» - подумал вдруг я, почему-то отчетливо представив нас двоих, закрывающихся в моем просторном гробике, где хватило бы места на еще одного человека. Никто не хотел ложиться со мной туда, но мне казалось, что Голди это могло бы понравиться. Конечно, она бы обозвала меня идиотом, но рискнула бы попробовать. Увы, думать об этом долго у меня никак не получилось. Моя несравненная вдруг потянулась к бокалу вина и резким движением выплеснула все его содержимое мне в лицо. Сказать, что я был шокирован и удивлен столь эмоциональным поступком, было бы сорвать. Единственное, я жалел, что не среагировал и не успел отрыть рот, так мы хоть раз получили бы удовольствие вместе и от одного дела. Но дальнейшие мои рассуждения на эту тему были прерваны тем, что я осознал довольно печальный факт того, что моя сигарета, та самая которую я курил, была потушена брызгами вина и теперь тихонечко тлела, вся мокрая и явно мертва без возможности возрождения. Это разозлило меня даже больше, чем то, что она заляпала мой любимый пиджачок и уж тем более явно больше чем то, что она едва не пришибла какого-то парня, попав в него пустым бокалом. Рукой смахнув с себя красные капли, я едва продрал глаза, болящие от вина. Решив оскорбиться до глубины души, я все же никак не мог забыть свою сигарету, на которую смотрел все это время и по которой скорбел каждой клеточкой своего тела.
- Ты затушила мне сигарету – произнес я достаточно громко и столь драматично, точно речь шла о моей бабушке, которую она забила монтировкой. - Ты затушила ее! – тон моего голоса стал выше и тут я увидел, что она уходит. Голди Шпротт покидает ринг по собственной воли, а я еще даже не валяюсь избитым у ее тоненьких ножек. В какой-то мере меня задело то, что она решила, что с меня хватит и поганого бокала с пойлом аристократов и девчонок. Резко поднявшись с таким видом, будто готов ударить ее, я помчался следом, продолжая сжимать в одной руке бокал с элем и одновременно придерживая затушенную сигарету. Какой-то не в меру благородный юноша, увидев мой взгляд, решил вступиться за даму и возник у меня на дороге. Я долго не думал и с ходу поставил ему подножку, умудрившись пихнуть его рукой так, что тот споткнулся об меня и рухнул ничком где-то позади, а я не сбавляя скорости, догнал Голди и хватил ее за руку. Все произошло довольно быстро. Я развернул ее к себе и в одно мгновение вылил содержимое своего бокала ей на голову. Выражение ее лица при этом и то, как забавно струйки эля стекали по ее завитым локонами волосам, заставил меня улыбнуться, но это была не слишком адекватная и не радушная улыбка. Я даже не обнажил зубы, как это делал при искреннем веселье. Было довольно натянуто, ехидно, но при этом беззлобно. Затем я просто сунул ей в руки пустой бокал и жестом феи, касающейся палочкой головки маленькой принцессы, бросил туда затушенную сигарету, щелкнул Голди по носу, и торжественно откинул голову, довольный собой.


— Как бы вы описали характер ваших отношений?
— Смотрели «Дикое царство»? Там насекомые после спаривания отрывают партнёрам голову.

Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион.
Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти.


Какая никакая живая во всех пониманиях жизнь для нее была уже в прошлом . Согласитесь, не совсем весело с того, что если находишь компанию в какой-то самый прекрасный момент просто захочешь съесть своего собеседника и это не потому что тебе он вовсе не по нраву тебе, или что-то в этом духе, нет тебя все вполне устраивает, но приходит злобная тетка голод, с ней не поспоришь. И вот она приходит, располагается и начинается все самое интересное. Загораются глаза, начинаешь гонятся по квартире за твоим этаким дружком или подругой, а он еще в тебя чем-то кидается на ходу, еще и кричит что-то несуразное, вопит и пищит. И что это за странная привычка, даже еще ничего особо не начинаешь делать, на тебя уже орут. А самые находчивые скрещивают пальцы в крест и приговаривают при этом: «Изъиди!», будто это и вправду им поможет.
И такое случается почти в 99 процентах случаях, поверьте этим исследованиям, все же проводил их не безызвестная статистическая группа вампиров. И такое бывает.
Все это напоминает веселое зрелище, дешевого ужастика. Правда в самом конце человек не заменен нечтом вроде пластикового труппа , он или она, тут уж как получится, просто лежат мирно в постельке и видят себе 33 сон. Шпрот по доброте своей душевной свой ужин никогда не убивала, если еще к тому же этот обед был хоть какими-то ей другом, с которым можно было провести приятный вечер. Так что не выпивать людей до конца было ее особым принципом. Ор Кирка был таким пронзительным и резким, что в какой-то момент ей пришлось сморщить носик и закрыть глаза. В такие моменты жутко хотелось закрыть уши и ничего не слышать, да не помогло бы. Обостренный слух – зло.
При этом всем действии еще и кулачки машинально сжимались, а Голди пыталась думать о чем- нибудь прекрасном: лужок, речка , панда прыгает, радуга, мишки Гамми где-то ходят. А когда вроде бы самовнушение сработало, а истерика у Стокера завершилась, она произнесла несуразную фразу. – Закури еще одну! Какие проблемы! За столько лет так не изменился, все тот же ребенок.- Произнесенные слова были сказаны недостаточно громко , чтобы хотя бы одно из выше представленных выражений было донесено до ушей великого и ужасного Стокера. Разжав кулаки Шпротти как-то машинально положила их в карманы брюк и как-то немного съежилась . А десятки глаз все еще пялились на нее. Ее жутко это раздражало. Внимание со стороны мужчин , особенно какое-то похотливое , когда на тебя смотрят как на добычу чуть ли не облизываясь, она ненавидела. - Ну и что вы уставились тут ! Играйте!- Она еще сильнее натянула шляпку на лоб, явно пытаясь скрытся ото всех. Жаль ее головной убор не имел свойств шапки-неведимки, так бы она избавилась хотя бы от одной проблемы, проблемы своей раздражимости. А потом произошло все как-то быстро , со всеми этими отвлечениями на публику Голди совсем не заметила, как чудо подкралось довольно быстро к ней со спины. Ну а дальше развернуло ее в два счета. При этом не растерявшись , все так же машинально Шпрот успела отвесить Кирку не хилую всю из себя вампирскую пощечину. Ну а послей всей этой феерии содержимое всего , что было в стакане у Стокера оказалось у нее на голове, трофей при этом без эля ей вручили , да еще и отвесили по носу. Вид у Голди был самый глупый. По краям шляпы стекали капли, волосы были тоже не особо сухими, да еще и косметика потекла. Где-то минуту она стояла, пытаясь выпалить что-то более менее цензурное, ведь нужно было поддерживать амплуа приличной барышни, но вместо этого получилось только как рыба стоять и хватать воздух ртом. В конечном итоге ей удалось сказать только.
– Это была моя любимая шляпка!- И недовольно хлюпнуть, притом хлюпнула видимо та самая шляпка, потому что если бы хлюпнула сама Голди, то начался бы кровавый дождик. Вампиры же плачут кровью, а вы знаете зрелище не из приятных. -Ненавижу –ненавижу-ненавижу!- Каждое слово она выпаливала все быстрее и быстрее , получалось некое подобие скороговорки. Да еще она старалась бить их всех сил тем самым врученным ей Стокером трофеем, в котором плавала его умершая сигарета. Трофей предательски не разбивался и даже не гнулся. Видимо это была какая-то специальная посуда- неразбивайка. После такого пятидесятого удара в грудь Стокеру.Она наконец поняла, что ничем дельным это не закончится, как-то несуразно топнула ногой, откинула гробик умершей сигареты, сняла свою мокрую шляпку и впихнула ее Кирку. Это был своеобразный обмен умершими вещами. Дальнейшие действия были не вполне логичны,но Голди просто требовалось разбить бильярдную палку, которая стояла в углу об чью-то голову. А теперь угадайте чья же была эта голова?

мне ничего не оставалось, кроме как прикинуться, что я не знаю никакого «мы», а так же «ты», «вы», «она», «оно» и вообще никаких местоимений


Вот сейчас меня охватило настоящее чувство. Грубое и бессмысленное, темное, опустошающее, далекое от утонченности, совсем не похожее на то, как я, прежде, представлял себе любовь. Но, вы знаете, у психов свои маленькие радости и развлечения, которые не всегда могут оценить нормальные, адекватные люди. И как ни странно теперешний момент с Голди был одним из тех моментах, после которых меня накрывало удивительно благодушное и расслабленное настроение. Конечно, по выражению моего лица сейчас так не скажешь. «Вспышка слева» - я едва не потерял равновесие от силы удара, которым меня успела наградить Шпротти в тот узкий промежуток времени, следующий перед поливанием ее шляпку элем. Ее чувства ко мне были столь поразительно сильны, что моя голова едва на 180 градусов вокруг своей оси не перевернулась, и мне пришлось тратить бесценное время на вправление суставов. Но потом я с лихвой был отомщен и награжден возможностью лицезреть испорченную любимую вещи Голди. Мне не нравилась эта шляпка, вернее я, конечно, предпочитал моду постарше, нежели современную, но мне заведомо не нравилось то, что нравиться ей. Просто из принципа, просто потому, что во мне силен дух противоречия. И я отказываюсь комментировать тот факт, что сам имею в наличии около десяти подобных шляп, естественно более классической мужской стилизации, безо всяких там жутких перьев. К слову об этом, пока я с удовольствием наблюдал, как впитываются капельки пахучей жидкости в материал шляпки (а я бы настолько выше Голди, что из своего положения мог даже сосчитать все темные пятна, которые расползались по ней), мне чертовски отвратительном образом приспичило еще что-то сделать. И первым делом, конечно же, я увидел это мерзкое перо, которое моментально превратилось для меня в главный раздражитель и навечно приковало к себе мой взгляд. Наверное, я слишком долго испепелял его взглядом, пытаясь все же смотреть непосредственно на Шпрот, но, тем не менее, все возвращаясь и возвращаясь глазами к перу. Когда же пронзительно тонкий голосок столь долго сдерживающейся Голди, наконец, пропилил воздух, я даже увернуться не успел от взмаха ее руки. Конечно, я не видел сильно угрозы в отчаянных попытках моей подруги измолотить меня пуленепробиваемым стаканом. Я чувствовал себя куском мяса, а она была отчаянной домохозяйкой, которая пыталась приготовить из меня лучшую отбивную, чем была на прошлой неделе у ее соседки на вечере барбекю. Естественно, я испытывал не чувство наслаждения, но и боли тоже не ощущал, я так давно родился, что боль для меня это не то мелкое пощипывание, что возникает в таких моментах. Зато другим людям так не показалось. Остолбенев, они смотрели на то, с каким остервенением Голди лупила меня непробиваемой посудой, и в глазах их читался один единственный вопрос: почему этот парень все еще на ногах? На самом деле я не то, чтобы не упал, а даже и не пошатнулся, со снисхождением взирая на мытарства Шпрот. Моя жилетка была уже вся в капельках пахучего эля, когда она успокоилась и воззрилась на меня снова. Выдержав мозгодробительный взгляд, я не дал ей и минуты опомниться, как тоже принялся усердно орать, наклонившись к ней так близко, что в возможностях Голди было оценить все прелести и свежести моего мятного от жвачки дыхания:
- Любишь-любишь-любишь-ЛЮБИШЬ! – я повторил это слово ровно столько же раз, сколько она повторяла, что ненавидит меня, и мне было совершенным образом плевать на ее последующую реакцию. Хотя на самом деле я и сам не понял, почему решил ответить именно таким способом, наверное, тут дело в моем самомнении и святой уверенности в том, что просто капризничает, растянув нашу ссору так надолго. К тому же она так часто повторила это возмутительное утверждение, словно гипнотизировала его им, и я мог вообще случайно произнести это и сам, потому, что хорошо она вбила его в мозг, и теперь я ответным образом внушал ей уже другое, уже свое. И как только я замолчал, то принялся судорожно сжимать ее шляпу, которая уже была в моих руках. Мой взгляд по-прежнему был не злой и не раздраженный. Я выглядел так, точно только что выиграл марафонский забег, но потом снова подумал о пере на шляпе. Точнее, я даже не подумал, это было на уровне подсознательной потребности. Я просто закатил к полотку свои мутные глазища с белками цвета мутной мыльной пены и машинально ухватился пальцами за мокрое перо и оторвал его от шляпы.
- Дщерь моя, психология подсознательного… – я не успел договорить, безусловно, нечто умное, что поразило бы тупые пьяные умы, собравшиеся вокруг меня, как в этот самый момент мне на голову обрушился бильярдный кий, и ужасающий треск дерева эхом отразился от стен в повисшей тишине. Это было неприятно. Это было своеобразным толчком, будто кто-то разрезал алую ленточку на распродажу в магазин КБ. Несколько секунд я выглядел удивленным, расстроенным, что прикусил себе язык и теперь он побаливал, а потом мне уже стало все равно на наличие вокруг простых смертных. Мне стало плевать на то, что они могли подумать и на то, что таскать кого-то за волосы, это конечно по бабски, но зато эффективно. Поэтому недолго думая я схватил ее за руку, притягивая к себе довольно грубо, второй рукой ухватился за капну слегка влажных, жестких от лака волосы и, в своеобразном развороте, сильно толкнул ее на стол, заметно попортив сидящим там игру.

+3

— Хочешь чего-нибудь? Ах, нет, у тебя же твой арамба-бамба-бамба.

Шпротти- Шпротти иногда ей надо было закрыть свой маленький , прелестный ротик на замочек, а руки заковать в серебренные браслеты , чтобы каждое ее движение причиняло ей боль. Было бы , конечно, намного лучше если бы она утихомирилась и просто вела себя как обычно, без всяких обид и выпадов в сторону. Но она так не могла. Сначала нужен был стимул, который бы дал толчок к будущему примирению. И того самого стимула , толчка к примирению Шпротти пока не могла найти. Девушка была весьма придирчива в своих поисках, но это можно было объяснить весьма просто. Когда человек предает тебя и бросает на произвол судьбы, а потом ты видишь его как не в чем не бывало почти через два века, поиски путей примbрения слишком затягивается, теряется и путается, а чаще всего обрубается. Так что у Голди ,как вы видите был не только сложный характер, но и сама ситуация, в которую она попала. Ее вырастили феминисткой. Такое часто бывает, когда отец хочет наследника. Нет, она не держала зла на отца. Слово феминистка тогда понимали немного на другой лад, а Голди лишь хотела быть на ровне с отцом, вполне нормальная мечта. Но все сложилось как-то иначе и вышло понимание совсем другого и это иногда разбивало ее родственникам сердце. Ее маленькой любимой шляпке пришел конец, она купила ее давным давно на одном из блошиных рынков Лондона. Похороны шляпки в ее мыслях проходили с особым шиком и блеском, в рельной же жизни все было не настолько радужно. В руках Кирка теперь была не любимая вещь ее гардероба , а просто зеленая тряпка, пропитанная элем. Печально , но факт шляпку было больше не вернуть . – Это была моя любимая..- Вышло больше истерично, чем драматично. Все это ребячество Кирка вызывало в ей довольно двоякое чувство. Все же слишком тяжело злится на человека, когда ты знаешь его слишком хорошо, понимаешь, что это всего лишь ребячество и понимаешь , что вот еще чуть-чуть и на твоих устах проступит улыбка. – А вот и нет!- Когда Шпрот нервничала она всегда теребила кольцо на своем пальце, такое бывало только в те моменты , которых отсутствовали четки. Нервы . Они у нее почти отсутствовали, Голди же вампир. Взамен бессмертию жертвуешь всяким, даже вкусностями. Например: яблочный пудинг, за него можно родину продать. Сила есть ума не надо именно эта фраза замечательно подходила к действиям Кирка. Голди сначала не очень сообразила , что его рука потянулась к ее затылку, где было самое дорогое – ее волосы. И когда за это самое дорогое потянули куда-то Шпротт не выдержала и тихо завизжала, хотя и боли , конечно же, не особо чувствовала. Вампирская заморозка , знаете ли. Все это время , ко всему прочему , девушка извивалась, пытаясь вырваться. Но Стокер был старше ее на год, а по вампирским законам это давало разницу, не такую значительную, как разница скажем лет в сто. Погоды однако информация эта Шпротт не делала, вырваться не получалось. Ее склонили куда-то назад и после нескольких шагов ноги уже не держали ее. И тут уже внезапно пришло неожиданное приземление на сто. Где- то несколько секунд Голди не могла придти в себя, голодание сказывалось на ней. Из носа потекла струйка крови, что означало – ее тело начинает разлагаться. Быть вампиром чертовски весело. Игральный стол был большим, а партию покера ( или какой-то другой игры )уже невозможно было закончить . Голди попятилась в сторону другого края стола. – Ты чудовище!- Девушка быстро спрыгнула со стола и ускорившись побежала в сторону бара. – Простите!- С этими словам вампирша схватила бокал и нож. А мальчонка, стоявший за барной стойкой , грохнулся в обморок . Небольшой надрез на запястье, капли крови медленно капают в бокал, что она подставила к надрезу. Глоток живительного нектара и Голди готова к продолжению их « банкета».

***

Ты назвала меня мрачным убийцей. Меня, такое веселое, жизнерадостное существо!
Конечно, я люблю убивать, но я делаю это с улыбкой.

И ведь дело было даже не в разнице наших возрастов. Она составляла всего год, и он не мог играть роли в жизни вампира, Шпротти была слабее меня потому, что была женщиной. Многие не верят в особую силовую разницу между полами и у нежити, но, наверное, раз родившись женщиной, ты уже никогда не сможешь выжечь из себя эту суть. Никакое обращение тебе не поможет потому, что, преимущественно-то тебя и обращают именно потому, что ты женщина. Мужчины становятся вампирами по многим причинам, они – иногда оружие, иногда игрушка. Но девушки…девушек обращают потому, что они красивы, потому что подобную красоту надо заморозить в Вечности, но в более четком своем изображении, чем скажем, в статуе или картине. Я полагаю, то же самое было и со Шпротти, и именно поэтому сейчас она такая импульсивная, несдержанная, голодна. Ее глаза мне заменяли спирт и дым. А сейчас они налились кровью, и я понял, что кое-кто тут уже давно не охотился. Это не заставило меня пожалеть ее за свою грубость. Я только снова улыбнулся и в глазах моих спутался нешуточный интерес к тому, что она сделает сейчас. Я мог гадать, попытается ли Шпротти убить меня прямо сейчас? Из ее носа брызнула струйка крови и невольно, мои клыки чуть выдвинулись. Это было мило. Она была милой. Хрупкая, с виду молоденькая девушка, тонкая как тростинка, с копной соломенных, пахнущих рассветом волос и круглыми глубокими глазами-озерцами, наполненными чистейшей синевой. Кровь, заливающая тонкие чуть тронутые розоватым, губы, стекала к подбородку. Из сильной и жесткой женщины в глазах стоящих в зале мужчин, она разом превратилась в несчастную страдалицу, этакого беззащитного птенчика, которого необходимо защитить. Только я продолжал вдеть в Шпротти не дрожащего цыпленка, а скорее бешеную курицу. И ей бы, наверное, удалось заставить меня первым выкинуть красные знамена, если бы она потерпела еще чуть-чуть. Многие взгляды уже обращались ко мне, и многие смертные собирались «заступиться» за «девушку», но тут Голди рванула к стойке, использовав скорость, но, что самое страшное, она без зазрения совести полоснула мальчонку-бармена ножом. С мягким звуком разошлась тонюсенькая пленка кожи, брызнула кровь. Люди такие нежные создания, такие хрупкие…Их так легко ранить! Я ел не так давно, как Голди, но я действительно обожаю свежатину. Но сейчас мы не о том.
Это спасло меня от необходимости начинать массовую резню (а я бы не удержался, если бы, хотя бы одна чернь подняла на меня свою клешню), зато поспособствовало массовому помешательству участников клуба. Шпротти умела свести мужчину с ума, но сейчас она скорее повергла всех в состояние глубокого шока, и на повестку дня встал вопрос о нормальности уже двоих человек, находящихся в зале. Не думаю, что кто-нибудь действительно подумал о вампирах. Такой мысли даже не промелькнуло в головах, одурманенных выпитым за вечер алкоголем и выкуренным табаком. И, тем не менее, дело начинало принимать оборот достаточно серьезный, чтобы я посмотрел на Голди укорительно.
- Говорят, женщины сосут кровь из мужчин – я был готов к любому рывку, прекрасно ощущая кожей повисшее в зале напряжение. Шпротти пила, а я ухмылялся, но ноздри мои предательски раздувались, ловя доносящиеся до меня ароматы свежей крови. - Перед нами прекрасная возможность лишний раз убедиться в справедливости этого заявления.
Мои глаза безотрывно смотрели на вампиршу. Я ждал его шага, ведь мой ход был последним. Я не двигался с места и старался не подать виду, как сильно меня взбудоражило пускание крови. Что-что, а актерский дар во мне присутствовал с самого рождения, и даже моя смерть не смогла убить его. Голди медлила, и я решил немножко подтолкнуть ее.
- Кажется, помимо меня в комнате есть еще одно чудовище, Шпротти. – хмыкнул я. - Приятно, что даже после стольких лет, одно мое присутствие в одной комнате с тобой способно заставить тебя потерять контроль над собой.
***
Похоже их собственные мелкие разборки приобретали массовый характер. Ей быть может не стоило так при людно перекусывать, но ситуация вынуждала, потому как она была близка к тому, что если ей придется задержаться здесь, то она уже точно не доползет до своей квартиры, потому как даже легкий солнечный свет грозил бы ей мгновенным воспламенением. А Шпротт была не фениксом, она была вампиром, а значит не о каком очередном перерождении даже мысли не было. Все скромно и просто . Бай-бай дорогая планета. А уж чего чего так прощаний Голди хотела сейчас меньше всего. Все только начиналось , чтобы так быстро заканчиваться. А значит это был просто случай, неподдающийся объяснению людей, зато с легкостью он поддавался ее физиологии. Чтобы жить нужна кровь, отсутствие крови равно смерти. Простая философия, совершенно простая и сухая, приукрасить ее было просто невозможно. Поэтому смерть или повреждение бармена ножом и небольшое его осушение Шпротт совершенно не беспокоило. Она просто была сыта , отчасти, и это было главное на сегодняшний вечер. Значит они могут продолжать свою безумную игру, после небольшого таймаута. Людишки ,собравшиеся в зале, некогда проигрывающие свои состояния , смерили ее взглядом. В глазах большинства стоял страх, непонимание происходящего, но, собственно говоря, Шпротт было все равно на окружающих. С самого раннего детства она привыкла к всеобщему вниманию, иногда ей это даже нравилось, но остальное количество времени ей было по сути все равно. В то время когда она была человеком вокруг нее плодилось слишком много слухов, ведь не каждая приличная девушка из обеспеченной семьи уходит жить в какие-то апартаменты с молодыми людьми , при этом не состоя в браке с одним их них. Для тогдашнего общества это был шок, но Голди вела себя как- будто ничего и не происходило. Отец не отказывался от нее, большинство родственников не устраивало ей бойкота, а про ее жизни не придумывали сущие глупости. Старалась быть выше этого ведь по сути тогда у нее было все чего она желала: верные друзья и возможность заниматься чем она хочет. Хотя в некоторые моменты обстановка вокруг нее слишком уж закипала и тогда прочность терпения Голди исчезала и она погружалась в депрессию, которая могла длится по нескольку дней. Тогда Шпротт предпочитала не выходить и не общаться не с кем, спасала лишь работа , в которую погружаться приходилось целиком и полностью. Но те дни уже давно прошли, людей которых она знала уже нету, от них остались лишь воспоминания. Девушка любила знакомится на протяжении своей жизни с интересными людьми и вампирская жизнь в этом план открыла ей возможность, огромную возможность, но , как вы сами понимаете, ей было уже незаменимо то , что у нее было тогда , чего она лишилась. А Кирк был единственным оставшимся звеном для нее между той и этой эпохой , и сейчас где- то в глубине души это звено для нее ,казалось, еще не совсем разорванным. – Говорят, что мужчинам даже это нравится.- В ее голосе слышалась усмешка. Первое ощущение от глотка свежей крови было опьянение, вернее оно было похоже на опьянение ведь вампиры не могут быть пьяны , и у них не мог проступить хмельной румянец на щеках, о чем Голди страшно жалела. На уголках губ остались капельки крови, которые пришлось аккуратно вытереть салфеткой, что лежала на барной стойке. - Ты как всегда блещешь красноречиями.- Даже спустя столько лет Голди постоянно возвращалась к той мысли, что они стали теми кем они являются не бес помощи друг друга. Все те уроки встречи , встречи, прогулки. Без них Кирк остался мальчишкой, шатающимся без толку по улицам, которого в один прекрасный день прирезали и бросили в какую-нибудь речушку, хотя Шпротт была уверена , что даже при таких стечениях обстоятельств Стокеру удалось бы выжить каким-то магическим и непонятным ей способом. Саму же Голди выдали бы замуж за какого- нибудь графа или барон , либо же просто успешного чиновнка и ей бы не оставалось ничего большего , чем прозябать свой век заботясь лишь о своей семье, позабыв при этом обо этом о всех своих увлечениях. – Милый, я рада, что спустя столько лет еще могу поднять твою самооценку!- Бокал некогда заполненный несколькими граммами крови полетел вниз, разбившись на несколько тысяч осколков. Шпротт все еще прибывала в не очень адекватном для себя состоянии и в момент того, когда она хотела высказать очередную колкость в сторону Кирка один из мужчин схватил ее за запястье и с силой притянул к себе, заламывая при этом ей руку. Самообладание Голди было потеряно . Девушка с легкостью вырвалась и повернулась к мужчине лицом . Ничего лучшего он не придумал, как попробовать ударить ее , но у Голди всегда была хорошая реакция, так что обидчик получил первым весьма сильную пощечину. Ноготки Голди всегда были наточены, так что к сильному удару еще и прибавились глубокие царапины , из которых полились струйки крови. Мужчина отшатнулся и попятился назад. В баре поднялся гул. За все это время Голди не заметила как ее клыки выдвинулась, она этого жутко не любила. Все эти анатомические изменения были ужасны, хотя спустя столько лет Голди уже к ним привыкла , но не обнажать же свое « оружие» при таком количестве публики. Да и потом, когда вся эта публика через несколько минут либо побежит к выходу, либо же разорвет тебя на части. Сил в любом случае у нее было хватило бы для того , чтобы расшвырять пару десятка человек по всему помещению. Голди резко поднесла руку к губам, как бы стараясь скрыть свои клыки. Ей следовало бы успокоится, но запах крови, заполнивший все помещение не давал ей это сделать .