[wulfie]

«Если ты все еще любишь его - скажи об этом. Тогда, даже если он больше никогда не вернется, тебе не о чем будет сожалеть. Если же ты сейчас промолчишь, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь».
Маше много раз говорили это. Каждый считал своим долгом посоветовать ей признаться ему и положиться на старушку Судьбу, которой всегда виднее, куда подвинуть фигуры на шахматной доске жизни. И это верно. Она знала, что люди чаще сожалеют о лжи, но не
о правде, а высшее благо нашей жизни - уметь говорить честно, без утайки, все, что хоть сколько-нибудь важно для тебя. И все же, что-то было не так. Должно быть ее гордость. Она, как говорят, родилась вперед нее и частенько мешает ей выражать свои чувства. Даже если больно, даже если терпеть уже нет сил.
Так страшно показаться слабой, эмоционально зависимой, такой, как все женщины. Открыть чужому человеку свою душу, преподнести ему в раскрытых ладонях самое ценное, что есть в твоем сердце, не зная, как он поступит.
Когда-то она обидела его, поступила не честно. Из-за нерешительности погубила все, что было между ними, растоптала его чувства, и вот теперь ей требуется позволить ему растоптать свои, положившись на то, что любовь, быть может, еще не совсем ушла.
Ей не хочется раскрываться ему и признавать свою ошибку. Ей сложно поверить
о зыбкость завтрашнего дня, ее не так воспитывали, она не так жила. Но надо собираться
с силами и что-то делать с возрастающим чувством привязанности. Особенно, если существует хотя бы маленький шанс того, что все это не безответно.
Поэтому она решилась поговорить с ним сегодня. Надела свое самое красивое платье, изящно подчеркивающее фигуру и скрывающее ее возможные недостатки и свою новую шляпку, выписанную ей теткой из Парижа. Она выглядела уверенно, элегантно, лицо ее приняло вид спокойный и уравновешенный и ничего не выдавало учащенного биения ее сердца, готового в любой момент выпрыгнуть из груди.

Матвей открыл ей дверь и был несколько удивлен столь неожиданным визитом. Казалось бы так много времени прошло с того дня, как они разорвали помолвку и не оставались наедине друг с другом более положенных приличиями минут, за которые разве что
и успевалось спросить, как поживает милая дама, да услышать ответную любезность.
И вот внезапно она появляется на пороге его дома, тогда как мать его в госпитале, за работой, и принимать ее ему придется в одиночестве.
Конечно, они больше не в ссоре, ему приятно видеть ее, но разговор частенько обрывается неловкой паузой и так мучительно переживать эти минуты обыденной светской беседы. Проведя ее в гостиную, он предложил ей чай, но она отказалась. Тогда он поинтересовался, чем обязан столь приятному визиту.
- Я прогуливалась - ответила Маша под оглушающий раскат грома окном. На улице шел дождь и, даже, несмотря на наличие зонта, ее тщательно уложенная прическа сейчас представляла собой жалкое зрелище. - Случайно проходила мимо и решила зайти. Погода просто шепчет.
- Но там уже около часа идет дождь…
- Правда? - чихнув, она прикрыла рот рукой и вытащила из кармана платок. - А я и не заметила.
- Может, не будем ходить вокруг, да около? - он чувствовал легкое волнение.
Раньше, она никогда не вела себя так странно. От ее дома до его около двадцати минут ходьбы, не может быть, чтобы она просто гуляла и попала под дождь. Совершенно очевидно, что девушка пришла сюда специально, она собралась поговорить, но не решается. Это тоже было странно. Маша была не из робкого десятка, трудно было представить, что ей сложно говорить о чем-то. Если только…если только это не…нет! О таком даже думать нельзя! Прошлый раз Матвей уже позволил себе представить нечто подобное. Тогда его сердце было разбито.
- Хорошо. Обойдемся без прелюдий - она вдруг замолчала и глубоко вдохнула, явно собираясь с мыслями. - После той нашей маленькой размолвки…
- …когда ты плюнула мне в душу?..
- …я много думала…
-… а я рыдал трое суток…
- Мне кажется пора - Маша собралась подняться, Матвей он остановил ее за руку.
Он понимал, что не должен был сейчас мешать ей выговариваться, но что-то внутри него заставляло его говорить все это. Возможно, это была обида. Но он, все же, не хотел, чтобы она уходила.
- Может, выпьем кофе? - отчаянная попытка перевести тему и умоляющий взгляд, должно быть, сделали свое дело. Маша осталась сидеть.
Некоторое время она молчала и мяла подол своей юбки пальцами, видимо решая, какую тактику поведения избрать. Наконец, она с каким-то смирением посмотрела на него и слегка расслабила плечи.
- Мне говорили, что на кофейной гуще можно гадать - продолжил он, слегка улыбнувшись. - Можно будет попробовать.
- Думаешь, кофе поможет нам решить проблему нашей маленькой размолвки?
- Если только ты снова не захочешь плюнуть мне в душу.
- Я могу только обжечь ее, вылив туда горячий кофе.
Теперь они оба улыбались. Совсем как раньше, когда их маленькие словесные перепалки служили только прелюдией зарождающейся глубокой симпатии.
Через некоторое время, когда им принесли кофе, Маша снова решила возобновить попытку поговорить с ним о чувствах. После первой не удачи говорить становилось все тяже, слова никак не хотели слетать с языка, поэтому она решила избрать другую тактику.
- Что нам теперь делать? - предложив погадать, он, кажется, понятия не имел, как это делается, что было ей на руку.
- Самая трудная часть. Надо выпить его быстро и молча.
Некоторое время оба сосредоточенно дули на чашки и потихонечку отхлебывали коричневую жидкость. Глядя в ароматно пахнущую чашку, Матвей думал том, что плескавшийся в ней напиток удивительным образом похож на глаза Маши. Они были такого же цвета, они так же блестели и согревали теплом.
- И что дальше? - он же первый прервал тишину, покончив с кофе.
Маша сидела напротив него и незаметно старалась пожевать язык - кажется, она успела обжечься.
- Переверни чашку и жди - ответила она.
- Чего?
- А ты переверни и узнаешь.
Матвей послушался ее и перевернул чашку. Он даже слегка подвигал ей по столу, а потом, следуя указанием Маши, поднял ее и заглянул внутрь.
- Ну - нетерпеливо произнесла девушка. - Что ты там видишь?
- Эм…- некоторое время он действительно внимательно вглядывался в гущу, но приоткрыть завесу будущего ему это не помогло. - Я вижу…сосиску?
Нахмурив брови, Маша поднялась со своего кресла, подошла к нему и у него из рук чашку. Теперь уже она всматривалась в непонятные разводы.
- Это руна Ха.
- Где?
- Вот здесь - она наклонилась и присела на подлокотник, чтобы продемонстрировать ему найденную руну.
- Да ну?
- Да!
- И что это значит?
Вот этого момента Маша и ждала. Затаив дыхание на несколько секунд, она посмотрела на него и выпалила:
- Она говорит о том, что кто-то тебя любит…
Воцарилось секундное молчание. Матвей не смотрел на нее, он смотрел на «руну Ха».
- Ну, да…- сказал он. - Моя мама любит меня…
- НЕТ!
Вздрогнув, он посмотрел на Машу, но та уже спохватилась, что недопустимо повысила голос, поэтому перевела взгляд снова на чашку.
- Видишь пятно? - спросила девушка.
Андрей посмотрел в чашку. Он видел много пятен…
- Ну и?
- Это постскриптум. Он означает: «и это не твоя мама».
© Сrazy Fishman
пы.сы ваш покорный слуга участвовал немного в создании диалогов)