Black is the colour of my true love's hair....
Lila Hamilton & Hillary Backer & Raines Rochester
+
Он уже как два года находился в вечном путешествии, в котором он не мог достичь конечного пункта назначения. Эта девчонка оказалась намного умнее. Вот уже два года он перерывал великое количество книг дабы снять заклятие охранявшее ее. Рейнс чувствовал , что она где-то близко, но не мог ее найти. Запахи сирени от ее волос до сих пор преследуют его и он хочет снова ощутить этот запах наяву. Хочет чтобы эта маленькая девчушка стала его , его вещью. Чтобы он мог делать с ней все что захочет, играть с ней словно с маленькой марионеткой, дергая за тонкие нитки отвечающие за ее механизм. Рочестер забыл почти все и сосредоточился лишь на одном.
И вот час настал , нужное заклинание найдено. У него ярко горят глаза, в них волнение и предвкушение. Рейнс уже не верит тому, что удалось ему почти достичь цели. Подхватывает трость и направляется к выходу из дома. Костюм, классический костюм с серым пиджаком, брюками , Рейнс накидывает плащ на свои плечи и насвистывает какую-то песенку себе под нос. Крутит трость в руках, перебрасывает ее из руки в руку. Дверь захлопывается порывом ветра, а во дворе его ждет машина. Рочестер садится за руль , на его лице все та же ухмылка, довольная ухмылка, которая не появлялась на его лице уже весьма давно. Всякий раз он больше наслаждался достижением цели нежели чем- либо еще, после же получение какой-либо « вещички» интерес Рочестера моментально угасал, а тут с каждым новым шагом ему становилось все интереснее и интереснее. Признаться честно Рейнс недооценивал эту девчонку Гамильтон, что возбудила прям таки нездоровый у него интерес к своей персоне. Медленно нажимает на газ и машина легко трогается, постепенно набирая скорость. Всего каких-то 7 часов езды и все он уже у своей цели, она было так близко, но все это дурное заклинание, что девчонка наложила на себя, видимо желание ее скрыться от Рочестера было столь сильным, что сила его намного раз возросла и не с первого и второго раз он смог заклинание это развеять. А тут всего то семь часов и он уже на месте, хотя какие семь , ему было достаточно четырех. На днях он перекопал машину и наложил некоторые пентаграммы на нее и вуаля скорость на время немного увеличилась, правда был и побочный эффект теперь любой диск прослушанный теперь на не превращался в диски фрэди мэркури, но это можно было пережить , Рейнс любил слушать его. И теперь мчался в захолустье под названием – «Мистик» под песню «We are the champions!». Как не странно эти три часа прошли весьма не заметно. А что хорошее настроение, любимые песни, прекрасный день. Рочестер улыбнулся самому себе. Резкое торможение, скрежет тормозов и он уже рядом с магазином . Причудливое название «шкатулка Одина». Трость снова крутится в его руках, а он насвистывает именно ту песенку, что слушал всю дорогу. Входит внутрь раздражающий колокольчик, весящий на двери звонит, один взгляд и нету колокольчика , сломался. Рейнс закрывает глаза аромат сирени наполняет его легкие , мужчина чуть ли не сходит с ума от удовольствия. По спине проходят приятные мурашки , он довольно облизывает губы. А потом его глаза направляются на стойку продавца. Растрепанные светлые волосы , причудливо заколотые в хвост, свитер, который явно больше ей на размер, а то и два. Рейнс морщится. – Фу ты , ну ты кажется великая Лила Гамильтон мало того , что опустилась до того, что продает свой талант как последняя куртизанка , так еще и теперь потеряла вкус. Дорогая, я тронут видеть , что тебе без меня тааак плохо.- Он скрестил руки на груди и закатил глазки, а потом быстро подбежал к стойке и встал напротив женщины сложа руки перед собой. – Ну так, дорогая , как ты тут? Я скучал!-
***
В то утро ей определенно нездоровилось. Близилась зима, и холодеющий воздух легко проникал сквозь тонкую, почти прозрачную кожу ее и пробирал до костей это хрупкое, измотанное тело. Желая сохранить уходящее во время тепло, Лила, кутаясь в теплый вязаный свитер, сделанный руками ее матери, пренебрегая обычными женскими потребностями вроде той, чтобы выглядеть с иголочки. Ей было холодно, тело била мелкая дрожь, как бывало довольно часто после крупных магических обрядов, в которых она участвовала, вместе с другими ведьмами Мистика. А ведь всего пару дней назад они собирались, в связи с участившимися смертями, чтобы решить на совете вопрос о принятие чей-то стороны. Просидев на холоде всю ночь, Лила мгновенно захворала, и поэтому, сегодня постаралась одеться как можно теплее, чтобы сдержать разгорающуюся болезнь. Сейчас она сосредоточенно плела браслет, умело передвигая пальцами, закручивая тонкие стебли цветом в причудливые узлы, таким образом, и так бережно, что они не ломались, шепча себе под нос заклинание, окрашивающее внимательные карие глаза золотым цветом. Лила обожала эту работу. Она любила цветы, и ей казалось, что, плетя сейчас браслет для невесты Томми Гордона, она искупает некую долю той вины, за которую она была проклята несколько лет назад. После этого, она планировала снова заняться Бейкером, который обещал как можно скорее заглянуть в магазин.
Забавно, но Лила Гамильтон, умная и рациональная девушка двадцати одного года, так усердно старающаяся загладить свою вину за один разбитый брак плетя венок для влюбленных, вовсе не ставила себе в вину второй разрушенный брак, частью которого и был тот самый Бейкер, о котором я сейчас упомянула. События, которые вынудили ее сыграть с любовью в салки, казалось бы, полностью оправдывали ее поступок, хотя, как известно каждому — цель вовсе не оправдывает средства. И между тем, Лила не чувствовала угрызения совести за то, что отлучила школьного учителя физкультуры от супруги и, более того, испытывали неописуемое удовольствие от того взгляда, каким он одаривал ее сейчас. Даже понимание нереальность вынужденного чувства, она буквально захлебывалась от удовольствия и я могу с точностью утверждать, что она, никто не умевшая ливитировать, при нем, отрывалась от земли ровно на три сантиметра.
Но непосредственно в эту минуту, она не летала. Она твердо стояла на земле обеими ногами и усердно работала, плетя паутину охранного заклинания, тщательно совмещая полезные свойства растений с их внешней привлекательностью. Заработалась она настолько, что не сразу заметила, как распахнулась дверь лавки, впустив в помещение прохладный уличный ветерок, приятный любому, но столь нежеланный сейчас для Лилы. Лишь заслышав тихую поступь вошедшего с улицы человека, она прервала заклинание и подняла глаза на вход. Моментально незаконченный венок в ее руках расплелся, и цветы просыпались сквозь пальцы на дубовый столик, за которым стояла девушка. Нить заклинания, удерживающего их вместе была разорвана и в другой день Лила бы сильно огорчилась из-за того, что придется начинать все заново, но сегодня она даже не подумала об этом. Ее взгляд был прикован к человеку, вторгнувшемуся в пределы ее мира, который сейчас вальяжно направлялся к ней, перекидывая в руках длинную серебряную трость. Знакомая уверенная походка и военная выправка, пронизанная аристократическим изяществом, благородные, такие картинные черты лица и уверенный взгляд сильных глаз — все это моментально возродило воспоминания, кажется давно забытые, но такие близкие, яркие. Смелая и уверенная Лила Гамильтон как-то странно сжалась и отступила назад, хватая себя одной рукой за запястье другой, точно пытаясь унять дрожь, возникшую в пальцах. Умная и ехидная волшебница вдруг теряется, из ее взгляда исчезает уверенность, в них появляется страх. Уже чуя опасность, инстинкты ее кричат о том, что пора использовать свою силу, но, точно позабыв о своем могуществе, она продолжает стоять и смотреть на вошедшего человека.
- Рочестер – как-то странно задрожал ее голос, а шрам возле брови у самых волос казалось, увеличился в размерах, уплотнился цветом. Сделав еще один неловкий шаг назад, Лила наткнулась на стеллаж, стоящий у стены за стойкой. Послышался звук разбившегося стекла. Склянка с какой-то настойкой упала с полки прямо к ногам девушки, и синеватая жидкость забрызгала ее кеды.
***
Говорят, что против его воли, человека ни за что не принудить сделать то, чего он не хочет. Не знаю, правда ли это, но Хиллари Бейкер каждую ночь молится, чтобы это было не так. Иначе ему пришлось бы жить с чувством вины. Бейкер уже почти год находился под чарами ведьмы Лилы Гамильтон, которая использовала его в личных целях: «милый, сделай то», «дорогой, сделай это». Но Лила, его Лея, не такая, как все девушки. Да, для тех, кто еще не понял, Гамильтон – ведьма, но было в этой стройной (на грани с худобой) блондинке что-то большее. Лея была особенной, не такой как все, и Бейкер это прекрасно чувствовал. Девушка была лишь на несколько лет старше его учениц, но в ней было куда больше силы, уверенности, а самое главное, ума. Лея была вовсе не похожа на капризную, избалованную любительницу розовых туфель на шпильках, все её увлечения были куда утонченнее, куда интереснее. Она была одновременно очень мудрой и немного легкомысленной, сильной и полной какой-то ломкой нежности; Лея была смелой, но чтобы защитить себя использовала его. Бейкер все понимал или, по крайней мере, догадывался. Все-таки частые провалы, поступки, о которых он не может вспомнить, решения, которых он не помнит, чтобы принимал, уже наталкивали на определенные размышления. Но мужчина никак не хотел признаваться самому себе, что он может быть околдован. Такие скептики, как Хиллари, до последнего будут отрицать даже очевидное. Хотя он и знал, что проще, куда проще признать себе, что он находится под властью чар ведьмы, чем понимать, что часть времени, которую он хоть как-то помнил, Бейкер поступал по собственному желанию.
(Прости, Господи.)
Было сложно признаться, что он сам хотел бросить Грейс, он искал хоть что-то, что могло бы стать для него новым смыслом, и он безумно хотел просыпаться каждое утром рядом с девушкой, от золотых волос которой пахнет сиренью, а темные реснички забавно подрагивают, когда ей сниться что-то приятное. О таком лучше не думать, лучше притворяться и дальше, что ничего не происходит, валить все на кризис среднего возраста, отвратительный характер и виновато кивать, ловя на себе осуждающие взгляды. Убегать от проблем всегда было самым большим талантом Бейкера. Мужчина до ужаса не любил конфликты любого рода, даже те, в которых он сам был не замешан. Его всегда пугало слишком бурное проявление эмоций, для Бейкера было куда проще уйти в себя. Вот и сейчас он сидел, задумчиво глядя перед собой, абсолютно безмозгло улыбаясь, когда перед его взглядом промелькивала тонкая ручка с длинными пальцами. Временами Хиллари напоминал себе послушного сторожевого пса, вроде спаниеля (он всегда любил этих вислоухих собак), который вечно сидит у ног своей хозяйки, сложив морду на лапы и разбросав уши по полу. Но ему нравилось наблюдать за тем, как Лея работает (колдует). Его завораживал какой-то удивительный, новый оттенок, который появлялся в её глазах, но и помимо того, то, с какой точностью и осторожностью девушка переплетала стебли, было уже волшебством. Сама Гамильтон, увлекаясь своим занятием, погружалась в подобие транса, который замечал, пожалуй, только Бейкер. Ему всегда казалось удивительным, как он мог знать столько маленьких деталей в Лиле, но так и не узнать о девушке больше, чем он знал год назад.
Ветер, проникший через раскрытую дверь, не привлек к себе внимание мужчины, Бейкер так и продолжал наблюдать за Леей, которой льстило его внимание (мужчина не мог этого не отметить) до тех пор, пока девушка вдруг не выронила работу из рук и не подалась назад. Хиллари с трудом слышал произносимые слова, но ему передался легкий отголосок страха и непонятной ему боли, которые почувствовала Гамильтон. Бейкер давно замечал, что между ними была какая-то странная связь, будто побочный эффект от заклинания, он часто мог угадать настроение Леи, потому что знал, что она чувствует. Иногда ему было интересно: работает ли это в обратную сторону.Мужчина поднялся со стула и, наконец, увидел странного посетителя, так напугавшего девушку. Некоторое время он тупо пялился на незнакомца, а потом понял, кто стоит перед ним.
***
Я училась ненавидеть Рейнса долгие годы, но по-настоящему сильно я возненавидела его сейчас. Не в тот момент, когда он переступил порог магазина, и не тогда когда в своей обыкновенной жеманной форме раскритиковал все, что когда-то расхваливал мне, глядя влюбленными глазами, а когда он повернулся и ткнул своей тростью в Бейкера. Он мог, конечно, как угодно отзываться о нашем фамильном наследстве, нашем бизнесе, мой сколько угодно крушить здесь все вокруг и оскорблять меня, как последнюю шлюху, но он не смел и пальцем трогать Хиллари Бейкера, мизинца которого даже не стоил. Признаюсь, что первое время я стояла перед ним, точно кролик перед удавом, лишь сверля его пропитанными страхом глазами, в надежде, что тот решил вдруг испариться и окажется всего-навсего дурным сном, одним их тех, что снились мне так часто. Но его присутствие здесь было слишком реальным. Его прикосновения обжигали меня, точно раскольное железо, когда он дотронулся до меня, мне захотелось закричать, завопить от страха и провалиться в подпол, а может, куда и поглубже. Он один имел надо мной власть столь сильную, что делала меня абсолютно беспомощной, но даже его силы было недостаточно, чтобы помешать мне встать на защиту Бейкера. И все же мне потребовалось гораздо больше времени на то, чтобы собраться с духом, прежде чем заговорить. - Что ты тут забыл, Рейнс? – мой голос предательски дрожал, а мой муженек делал вид, что не слышит меня и громил мою лавку. Мне было страшно, действительно страшно. Все эти резкие звуки точно возвращали меня в то время, когда эти ужасные хлопки означали для меня начало мучений. Они говорили «твой муж злиться на тебя», «ты посмела вызывать его недовольство» и это значило, что сегодня мне придется спать на полу, охлаждая им свежие синяки. Его неодобрение означало боль, эти хлопки напоминали мне его удары, и мне захотелось заплакать, но даже на это я не была полностью способна, потому что боль моя и страх были настолько велики, что я боялась даже всхлипнуть и тем самым завести его еще сильнее. - Зачем ты сюда вернулся? – он продолжал делать вид, что не слышит моего бормотания. Он хотел, чтобы я произнесла это громко и отчетливо, чтобы я заговорила с ним, а не мямлила и, наконец, я не выдержала: - Перестань! – это был практически крик и одновременно с этим мои глаза полыхнули золотом, а неведомая сила сбила Рейнса с ног и впечатала его в шкаф, который он только, что с отчаянием молотил тростью. Испугавшись собственных действий, я метнулась к Бейкеру и встала перед ним, загораживая его от своего мужа. Я и забыла, что создавала его для себя, как защитника, чтобы он смог защитить меня от Рочестера. Я совсем забыла, что ничего не испытываю к мужчине и это он должен защищать меня, а не я его. Перед лицом своего мужа я менялась не в лучшую сторону, но именно снова вспомнив все, на что он был способен, я почувствовала новое чувство, укол нового страха, который перебил все прежние чувства. Страх этот был перед тем, что Рейнс может сделать не мне, а Бейкеру, или моей сестре Ребекке, или матери.
- Оставь меня в покое, Рейнс – даже, несмотря на новые эмоции, мой голос не звучал уверенней. - У меня новая жизнь, нормальная жизнь. Если ты не уберешься из нее к черту, то я…я убью тебя – честно говоря, если убрать смысл всего сказанного и уделить внимание интонации голоса, с которым все это было произнесено, а так же выражение моих глаз, то смысл моего послания звучал несколько иначе. Приблизительно так: «Уходи отсюда, ну пожалуйста, а то я заплачу».
***
Гораздо проще быть незаметной тенью, на которою не обращают внимания. Серьезно. Особенно, если тебе несложно смириться с такой ролью. А Бейкеру это было только на руку. Он давно заметил, что сидя в самом дальнем и тихом углу на вечеринке, можно узнать много интересного, что потом пригодится ему для выстраивания отношений, которые должны приносить выгоду. Хиллари был посредственным психологом, но даже его минимальных знаний человеческих привычек, почерпнутых из постоянных наблюдений, было вполне достаточно, чтобы извлекать для себя пользу из любой ситуации. Он просто наблюдал, учился видеть то, мимо чего проходили обычные люди, а Бейкер замечал, кто как реагирует на те или иные раздражители. Как правило, мужчина это делал неосознанно, по наитию. Это было его идеальным прикрытием, поэтому ни Лея, ни её бывший муж сначала не обратили на него внимания. Однако стоило Рейнсу углядеть мужчину, как он тут же не заставил ждать своей реакции. Надо признать, что Хиллари был удивлен, когда Лила вступилась за него. Все происходило слишком быстро, казавшийся идеальным осенний вечер, был разрушен ураганом по имени Рейнс Рочестер. Про себя Хиллари успел подумать, что у мужчины смешное имя – не поймешь, где первое имя, а где – фамилия, и что выгладит он тоже довольно забавно: весь из себя джентльмен с тростью. Ему даже захотелось пошутить на эту тему, но только здесь и сейчас не было места для смеха, Бейкер это прекрасно понимал. Он положил руку на плечо Гамильтон, скорее не осознанно, чем для того, чтобы поддержать её, но девушка тут же коснулась его руки своими пальчиками.
- Вы что-то здесь забыли? – почему-то подчеркнуто вежливо спросил Бейкер. У него был слегка хрипловатый голос от долго молчания, но сказанные слова прозвучали отчего-то даже слишком громко и угрожающе. Хиллари нахмурился для убедительности, он знал, что одним своим выступлением не избавится от Рочестера
(а как было бы чудесно),
но этот вопрос показался ему безупречно логичным: бывший муж Гамильтон вдруг объявляется в городе, начинает насмехаться над женой, над ним, крушит всё вокруг абсолютно бессмысленно. Хиллари часто бесила эта манера людей разглагольствовать о всяких неважных вещах часами, но так и не подходить к сути. Он почувствовал, что начал злиться, а это было уже совсем плохо, потому что сильные эмоции любого свойства заставляли его потерять контроль, и Бейкер мог натворить глупостей.
- Скажи, что это за клоун, с очень нескоординированными движениями? – спросил Бейкер у Лилы нарочито громко, чтобы Рочестер услышал и разозлился еще больше. Хиллари хорошо знал, что то, что работает на нем, с тем же успехом работает и на окружающих: если очень разозлить Рейнса, он просто потеряет контроль и допустит ошибку, которую они с Леей смогут использовать. Почему-то у Бейкера не было никаких сомнений в том, что двое против одного вполне смогут выступить в этом семейном фарсе. Возможно, Хиллари очень переоценивал свои силы, но ему это казалось логичным, в отличие от действий Рочестера, поднимавшегося с пола. Когда он успел так не удачно поскользнуться? Должно быть, Бейкер чихнул и не заметил того момента, как Рейнс наступил в какую-нибудь жижу из опрокинутых им самим банок.
@темы: Я никогда не пишу фанфики, больной безумный мир, Rivers!, tea time | fun time
-
-
29.03.2011 в 18:12-
-
29.03.2011 в 18:14и вообще посты!!*тычится*
-
-
29.03.2011 в 18:29-
-
29.03.2011 в 18:34